Человек
сам творит о себе память пока живёт. Для родных и близких
Самсон Семёнович Кутателадзе (1914–1986) остался добрым, щедрым, благородным,
красивым и умным человеком. Он украшал нашу жизнь самим фактом своего
существования.
Однако память близких недолгая — она исчезает через несколько поколений. Праправнуки и прапраправнуки греются теплом собственных воспоминаний о других близких людях, которые сопутствовали им по жизни. Это движение любви и привязанности — одно из проявлений высшей справедливости и гармоничности бытия. Есть и другая память, овеществленная в том свершённом и содеянном, что человек передаёт следующим поколениям.
Что же оставил С.С. после себя для других? Здесь наряду с вкладом в науку как систему знаний и представлений нужно выделить и вклад в социальный институт отечественной науки.
ВКЛАД В НАУКУ
Д. Гильберт в своём классическом докладе на Математическом конгрессе 1900 г. привёл следующие слова: «Математическую теорию можно считать совершенной только тогда, когда ты сделал её настолько ясной, что берешься изложить её содержание первому встречному». Два достижения С.С. отвечают этому критерию — гидродинамическая теория кризисов кипения и теория относительных предельных законов пристенной турбулентности.
Первая теория решает задачу определения момента смены режимов кипения — перехода от знакомого всем пузырькового кипения в чайнике к кипению пленочному, которое все видят при попадании капель жидкости на раскаленную плиту. При пленочном кипении поверхность нагрева плохо охлаждается и может разрушиться, что ведет к авариям. Полезно помнить, что воду нагревают не только на теплоэлектростанциях, но и на атомных реакторах, в том числе на подводных лодках.
Процесс кризиса кипения физически чрезвычайно сложен. Двухфазность системы — пар и жидкость, нерегулярная форма пузырьков и случайный характер их образования существенно затрудняют точный анализ и описание процесса кипения. Долгие годы не было даже ясно, где образуются пузырьки — в микровпадинках или на микровыступах поверхности. В статье «Гидромеханическая модель кризиса теплообмена в кипящей жидкости при свободной конвекции» (ЖТФ, 1950, №11) С.С. решил задачу о кризисе кипения на основе парадоксальной гипотезы о том, что природа возникновения пара не имеет никакого значения. Кризис происходит тогда, когда газовая фаза уравновешивает фазу жидкую. Таким образом, при барботаже, то есть при продувании холодного газа через стенку, можно наблюдать эффекты кризиса кипения. Теперь общеизвестно, что С.С. был прав. «Теория прогара Кутателадзе», как её называют на западе, и «критерий Кутателадзе» вошли в учебники и тезаурус мировой науки.
Основы второй теории были заложены С.С. в его работе «Влияние температурного фактора на дозвуковое турбулентное течение газа» (ПМТФ, 1960, №1). Известно, что важнейшие характеристики турбулентного потока не допускают мало-мальски обозримых описаний даже в простейших модельных ситуациях, например, при турбулентном обтекании пластины. Однако если рассматривать отношение какого-либо важного параметра, например, коэффициента трения в произвольной задаче к этому же неизвестному коэффициенту в модельной задаче, то такое отношение часто стремится к конечному пределу при бесконечной турбулизации потока. Парадоксальность и значение этого замечательного наблюдения в том, что ничего подобного этой методике в общей теории уравнений с частными производными практически не разработано.
Таков по строгому «гамбургскому» счету неоспоримый вклад С.С. в науку.
Самым же главным своим делом для развития отечественной науки С.С. считал участие в создании Института теплофизики. В своей рабочей биографии, написанной в 1981 г. для сотрудников Института, С.С. по понятным обстоятельствам не стал описывать все обстоятельства своего переезда в Новосибирск и назначения директором Института теплофизики. Сейчас все мыслимые сроки давности истекли и почти все основные участники событий уже покинули этот мир. По совету учеников и соратников С.С. я решил раскрыть некоторые малоизвестные подробности, связанные с сибирским периодом его жизни.
С.С. родился 18 июля на даче под Петроградом в местечке, которое в то время относилось к Великому княжеству Финляндскому. С тех пор и до переезда в Новосибирск мы жили в Ленинграде. Основным местом работы С.С. практически с самого начала трудовой деятельности был ЦКТИ — Центральный котлотурбинный институт им. И.И. Ползунова, который в 1930 годах назывался Ленинградским областным теплотехническим институтом. Из ЦКТИ С.С. был призван в армию в январе 1941 г. Воевал на Северном фронте, был ранен и демобилизован в августе 1945 г. В ЦКТИ у С.С. был большой коллектив сотрудников, много интересной и успешной работы. Однако в те годы у него не было ни учёных степеней, ни званий. Отсутствовал даже диплом о высшем образовании, хотя его первая книга «Основы теории теплопередачи при изменении агрегатного состояния вещества» вышла в свет еще в 1939 г. Эти обстоятельства помогали недоброжелателям ставить С.С. палки в колеса.
В 1947 г. моя мама заставила С.С. заняться «карьерой». Он поступил в Ленинградский Заочный Индустриальный Институт. Окончил институт в 1950 г. с отличием и в том же году защитил кандидатскую диссертацию. Уже в 1952 г. он стал доктором наук. В эти годы С.С. участвовал в ряде прикладных разработок, связанных с атомной программой. Особенно успешным был цикл его работ по жидкометаллическим теплоносителям. На Второй Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии С.С. был в числе авторов основного доклада от СССР. Исследования С.С. по гидродинамической теории кризисов кипения получили большой резонанс в мировой науке. Как водится, успехам сопутствуют зависть и недоброжелательство. Судьба С.С. не стала исключением.
В 1958 г. один из главных научных антагонистов С.С. выдвинул против него обвинения, во многом дезавуирующие работы С.С. К начатой кампании присоединились завистники помельче. Летом 1958 г. в ЦКТИ была создана комиссия по расследованию ошибок Физико-технического отдела, который возглавлял С.С. Об её уровне можно судить по обвинению в идеализме за использование математических формализмов. Инициатор дискуссии, член-корреспондент АН СССР Г.Н. Кружилин, порадовал С.С. и научную публику следующим перлом: «Ссылки на прямой опыт в связи с теориями С.С. Кутателадзе вообще беспредметны... Хорошее совпадение опыта с теорией в этом случае свидетельствовало бы лишь об ошибках опытов». Уже в Новосибирске в годы признания я подарил С.С. эту выдержку из материалов комиссии. Она долгие годы лежала под стеклом его письменного стола на работе как оберег, напоминающий о нравах отечественной науки...
За С.С. сразу же заступились многие люди и организации. Особенно высоко С.С. ставил письмо Главного конструктора Кировского завода А. Старостенко, кончавшееся словами: «C 1939 г. СКБ завода систематически пользуется консультацией С.C. Кутателадзе по всем вопросам, связанным с теплообменом. Необходимо сказать, что в результате этой связи С.С. Кутателадзе пользуется у завода безусловным доверием как крупный теоретик, прекрасный экспериментатор и человек с высоким чувством ответственности». Хотя С.С. ощущал серьезную поддержку со стороны, давление на него в ЦКТИ вышло далеко за рамки обычного. Страсти были накалены нешуточные.
В один из вечеров осени 1958 г. С.С. позвонил мне домой из Москвы. Спросил, поеду ли я с ним жить в Новосибирск. С.С. часто брал меня в различные поездки по стране и его предложение меня никак не удивило. Я сказал, что конечно поеду. «Ну и хорошо. Так и решим. Только пока маме не говори». Потом я узнал, что звонил он из Мозжинки после разговора с М.А. Лаврентьевым, который пригласил его на работу. 1 декабря 1958 г. С.С. был переведен из ЦКТИ на должность заместителя директора вновь организуемого Института теплофизики Сибирского отделения АН СССР.
Так С.С. переехал в Новосибирск.
Первым директором Института теплофизики был И.И. Новиков, перешедший на работу в СО АН с поста ректора Московского инженерно-физического института. М.А. Лаврентьев связывал с И.И. Новиковым планы по развитию физико-технических исследований в системе Сибирского отделения. С 1958 по 1961 гг. И.И. Новиков работал также заместителем Председателя СО АН СССР. В Институте теплофизики в те годы заместителем директора работал и П.Г. Стрелков, создавший отдел физики низких температур.
И.И. Новиков и П.Г. Стрелков видели будущее института несколько более камеральным, метрологическим и теоретическим, чем представлял себе его С.С. Поэтому на С.С. были возложены обязанности по проектированию института таким, каким он хотел его видеть — пилотным физико-техническим учреждением, высоко оснащённым мобильным перспективным оборудованием, позволяющем вести теоретические и экспериментальные работы по широкому кругу проблем гидрогазодинамики, энергетики, турбулентности и тепломассообмена. С.С. высоко ценил предоставленную ему И.И. Новиковым свободу действий. Принципы проектирования Института теплофизики оправдали себя. Достаточно сказать, что именно в те годы были спроектированы и построены знаменитые не имевшие аналогов за рубежом вакуумные стенды, ставшие экспериментальной базой исследований школы А.К. Реброва, прошедшего на них путь от начинающего учёного до маститого академика.
Взгляды С.С. на работы физико-технического направления совпадали с воззрениями М.А. Лаврентьева. В 1961 г. М.А. Лаврентьев освободил И.И. Новикова от обязанностей своего заместителя по СО АН и стал предлагать С.С. занять пост директора института. С.С. неоднократно отказывался, мотивируя это тем, что И.И. Новиков никаких обязательств перед ним не нарушает и не мешает С.С. проводить свою линию на развитие физико-технического направления в институте. Вряд ли об этой благородной позиции С.С. было известно И.И. Новикову. Однако такое развитие событий не улучшало обстановки и отношений внутри института.
В те годы выборы в АН имели более важное значение, чем сейчас. С.С. был приглашен в СО АН в конце 1958 года после первых «льготных» выборов, на которых из ИТФ был избран И.И. Новиков. В 1960 г. был избран П.Г. Стрелков. У С.С. хватало недоброжелателей и в Москве, поэтому его неизбрание на положении в институте особенно не отражалось. На выборах 1964 г. С.С. был вновь выдвинут от института. Однако при обсуждении на заседании московского отделения И.И. Новиков выступил с резкими неаргументированными нападками на научные работы С.С. Такое поведение директора — вещь чрезвычайная и требующая реакции.
С.С. вскоре после этого от руки написал короткую записку М.А. Лаврентьеву, в которой говорилось примерно следующее: «непорядочное поведение И.И. Новикова на выборах делает невозможной мою совместную работу с ним. Однако это не означает, что я намерен покинуть Сибирское отделение и приглашенных мною сотрудников». Эта записка означала согласие на предложение М.А. Лаврентьева занять пост директора Института теплофизики.
И.И. Новикову с его ведома стали подыскивать новое достойное место работы в каком-то метрологическом ведомстве. Вопрос был уже в принципе решен к осени 1964 г. Ждали формального назначения И.И. Новикова на новую должность. В дело неожиданно вмешались политические процессы в руководстве СССР. 14 октября 1964 г. был снят со своих постов Н.С. Хрущев. Многие знали о приязни, которую Н.С. Хрущев испытывал к М.А. Лаврентьеву со времен совместной работы на Украине. Бытовало мнение, что со снятием Н.С. Хрущева будет освобожден и М.А. Лаврентьев. Не все знали, что к тому времени отношения Н.С. Хрущева и М.А. Лаврентьева уже были сильно и окончательно подорваны.
14 октября И.И. Новиков созвал Учёный совет ИТФ и попытался поставить вопрос о сохранении своих позиций в институте. Во время заседания совета технические работники распространили официальную телеграмму об освобождении И.И. Новикова в связи с переходом на другую работу. Совет пришлось заканчивать ничем. Все произошло как в каком-нибудь дурном советском киноштампе на производственную тему.
Так С.С. стал директором Института теплофизики.
Летом 1984 года С.С. исполнялось 70 лет. В то время такие даты отмечались правительственными наградами. Инициатива в награждении должна была исходить из Президиума Сибирского отделения. У С.С. были там недоброжелатели, ставившие ему в вину товарищество с математиками первого призыва, с которыми у В.А. Коптюга сложились натянутые отношения.
Кутателадзе, Канторович, Соболев в 1983 г.
В 1983 г. С.Л. Соболев к своему 75-летию был представлен руководством СО АН к Почётной грамоте Президиума Верховного Совета РСФСР. Раньше ничего подобного с академиками ранга Соболева никогда не делалось. Понятно, что такое награждение было воспринято многими, и в том числе самим Сергеем Львовичем, как малоприличный выпад против одного из основателей Сибирского отделения.
В.А. Коптюг всегда с большой теплотой относился к С.С., но в этот раз он поддался на аргументы наушников, среди которых фигурировало и недавнее награждение С.С. вторым орденом Ленина. С.С. был представлен СО АН к той же грамоте, что и Соболев, с мотивировкой в стиле «раз Соболеву можно, то и Кутателадзе тем более можно». Уже после присвоения С.С. звания Героя тогдашний секретарь обкома рассказал, что их несказанно удивило это решение Президиума СО АН и они с ним не согласились. Максимум до чего додумались в обкоме, по его словам, было представить С.С. к внеочередному ордену Трудового Красного Знамени.
С.С. про эти перипетии ничего не знал, так как всегда уклонялся от участия в какой-либо саморекламе и самопродвижении, довольно типичными для тех времен. Однако происходившей несправедливостью были возмущены ученики С.С. и прежде всего первый сибирский аспирант С.С., будущий академик В.Е. Накоряков. Он с командой проехал по союзным оборонным министерствам, где С.С. хорошо знали и ценили за многолетнее и продуктивное сотрудничество. Руководство этих министерств и вышло в Кремль с представлением С.С. к званию Героя Социалистического Труда. Вскоре к этой инициативе присоединилось академическое и партийное начальство в Сибири.
Торжественное заседание, посвящённое 70-летию С.С., проходило в день его рождения 18 июля в Большом зале Дома учёных в Академгородке. В те годы указы о награждении выходили своевременно, однако с утра в газетах ничего не было. Дело в том, что тогдашние первые лица государства были преклонного возраста, болели и часто сменялись. Процедура подписи документов в аппарате К.У. Черненко пробуксовывала.
Вечером в ДУ состоялся большой банкет для участников юбилейной теплофизической конференции. Тамадой был ученик и соавтор С.С., будущий академик Александр Иванович Леонтьев. Из отечественных учёных только С.С. (в 1969 г.) и Леонтьев (в 1998 г.) были удостоены высшей международной награды в области теплообмена — мемориальной медали им. Макса Джекоба, присуждаемой ежегодно Американским обществом инженеров-механиков и Американским обществом инженеров-химиков.
Кутателадзе и Леонтьев в Минске в 1964 г.
Празднование проходило тепло и весело, было множество приятных гостей и тостов. Между делом я обратил внимание на необычную нервозность Коптюга. Он часто выходил из-за стола и убегал куда-то в глубину здания. Без десяти девять, возвращаясь в очередной раз, он наклонился ко мне и сказал: «Всё — только что Указ подписан и будет оглашён в программе „Время“». Ровно в девять Валентин Афанасьевич попросил слова и сообщил присутствующим о присвоении С.С. звания Героя Социалистического Труда. Всем было очень радостно и хорошо.
Так С.С. стал героем труда.
С. Кутателадзе
профессор
7 марта 2004 г.