РАСПАД ТРИУМВИРАТА

Троицу основателей Сибирского отделения Академии наук — Михаила Алексеевича Лаврентьева, Сергея Львовича Соболева и Сергея Алексеевича Христиановича — связывали сложные многолетние взаимоотношения, которые редко принимают во внимание при обсуждении истории Сибирского отделения. С.Л. Соболев и С.А. Христианович были близкими друзьями со студенческой скамьи до конца жизни. М.А. Лаврентьев принадлежал к школе Н.Н. Лузина. С.Л. Соболев принял участие в травле Н.Н. Лузина на стороне своих товарищей А.Н. Колмогорова и П.С. Александрова. М.А. Лаврентьев не участвовал в травле Н.Н. Лузина и не испытывал дружеских чувств к гонителям учителя. Следует напомнить, что С.Л. Соболев и А.Н. Колмогоров были избраны академиками в 1939 г., С.А. Христианович тогда же стал членом-корреспондентом.

С.Л. Соболев — один из символов советской эпохи. Достаточно процитировать фрагмент приветствия пионеров XVIII съезду ВКП(б) [1]:

ЗАСЕДАНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Светик Шейнман. Мы будем такими полярниками, как Папанин, такими летчиками, как Чкалов, такими математиками, как Соболев, такими шахтерами, как Стаханов, такими поэтами, как Маяковский. (Аплодисменты.)

М.А. Лаврентьев в 1939 г. избран не был. Академиком он лишь стал в 1946 г. при поддержке Н.Н. Лузина. Сам Н.Н. Лузин был удостоен пощечины А.Н. Колмогорова по итогам этих выборов. Вина Н.Н. Лузина состояла лишь в том, что академики из двух выдвинутых учеников Н.Н. Лузина предпочли кандидата, незапятнанного травлей учителя.

В конце 1950-х гг. С.Л. Соболев — самая яркая публичная фигура советской науки. Большие и маленькие учёные знали, хотя бы понаслышке, об его роли в атомном проекте. С.Л. Соболев по праву считается одним из главных участников создания атомной бомбы в СССР, и его вклад в производство оружия сдерживания совершенно неоспорим. Другие математики, в частности Л.В. Канторович и И.Г. Петровский, были вовлечены в создание РДС-1 позже (см. [2]).

Большой общественный резонанс вызывали публичные выступления С.Л. Соболева в защиту генетики и кибернетики от политизированных атак мракобесов от марксизма. С.Л. Соболев был среди первых пропагандистов вычислительной математики и широкого использования электронных вычислительных машин. При его непосредственном участии создавалась уникальная тернарная машина «Сетунь». Он основал и возглавил кафедру вычислительной математики в МГУ.

Важным источником сведений о создании Сибирского отделения служат мемуары М.А. Лаврентьева. Надо иметь в виду, что опубликованы совсем не тождественные фрагменты и варианты воспоминаний. Кое-что в печати из мемуаров мне видеть не довелось. Так, в 1979 г. М.А. Лаврентьев дал мне прочитать свой машинописный экземпляр, где в деталях описывался Ученый совет Математического института АН СССР, приведший к снятию С.Л. Соболева с поста директора.

Об участии С.Л.Соболева в создании Сибирского отделения в воспоминаниях М.А. Лаврентьева наиболее известны два суждения — официальное [3] и неформальное [4].

Несколько позже третьим в нашей упряжке стал С.Л. Соболев, мой давний коллега по Математическому институту имени В.А. Стеклова и по работе с И.В. Курчатовым. Избранный академиком в 31 год, автор широко известных работ в области математического анализа, Герой Социалистического Труда и трижды лауреат Государственной премии, активный общественный деятель, он был, конечно, исключительно полезной фигурой для организации нового научного центра. С.Л.Соболев и доныне возглавляет в Новосибирске созданный им Институт математики.

Так постепенно созревала идея научного десанта — переезда в Сибирь большой группы учёных и создания там нового научного центра. Своими мыслями я делился с С.А. Христиановичем, у которого тоже была весьма сложная ситуация: после ухода из ЦАГИ он работал у Н.Н. Семенова и в Отделении технических наук — и тут и там обнаружилась его несовместимость с начальством. Был разговор и с С.Л. Соболевым, который после неудач в Стекловском институте и у Курчатова также был «не у дел».

Нельзя забывать, что свои воспоминания о создании Сибирского отделения М.А. Лаврентьев публиковал в конце 1970-х годов, когда его отношение и к С.А. Христиановичу, и к С.Л. Соболеву было резко отрицательным.

М.М. Лаврентьев в 2003 г. раскрыл обстоятельства, приведшие к отстранению С.А. Христиановича от работы в Сибирском отделении. Он писал (см. [5]):

А за Институт генетики отца чуть не сняли с поста главы Сибирского отделения. В этот институт приехали Дубинин и другие опальные генетики, лишившиеся работы. Лысенковцы сразу же стали бороться с сибирским «центром ереси». Лысенко настраивал Хрущева даже на то, чтобы совсем «закрыть» строящийся Академгородок... К сожалению, в этой тяжелой ситуации непорядочно повел себя Христианович. Он был первым заместителем Михаила Алексеевича и, видимо, хотел занять его место. Поехал вместо него на Пленум ЦК КПСС: за его спиной вел переговоры с Лысенко, обещал «ликвидировать лжеученых», и вместо них принять в Сибирское отделение лысенковцев...

Конечно, причиной переезда С.Л. Соболева в Новосибирск были отнюдь не мифические карьерные проблемы. Свидетельство тому — весь жизненный путь С.Л. Соболева и, прежде всего, его героический труд в атомном проекте СССР. Главный мотив С.Л. Соболева в решении о переезде в Сибирь — служение благородному делу развития науки на востоке нашей стране. Было и еще одно личное обстоятельство, о котором сам С.Л. Соболев никогда не говорил. О нем рассказывала вдова С.Л. Соболева — Ариадна Дмитриевна. С.Л. Соболева тяготило положение «деятеля науки» при высшем политическом руководстве СССР. Ему была крайне неприятна необходимость посещать узкие государственные приемы с членами политбюро и правительства. Обязательное общение с этими людьми удовольствия С.Л. Соболеву не доставляло.

Нельзя не отметить и разное отношение С.Л. Соболева и М.А. Лаврентьева к И.М. Виноградову. С.Л. Соболев знал о негативной роли И.М. Виноградова в травле своего учителя Н.М. Гюнтера в конце 1920-х гг. С.Л. Соболев был классиком функционального анализа, а И.М. Виноградов функциональный анализ в МИАН закрыл. И.М. Виноградова и С.Л. Соболева тяготила история снятия И.М. Виноградова с поста директора МИАН в первые годы войны, назначение директором С.Л. Соболева и последующее возвращение И.М. Виноградова по решению Ученого совета МИАН.

Надо сказать, что у М.А. Лаврентьева были серьезные справедливые научные претензии к С.Л. Соболеву. С.Л. Соболев, как и А.А. Ляпунов, проявил легкость в мыслях необыкновенную, поддержав лженаучную «расшифровку письма майя» Э.В. Евреиновым, Ю.Г. Косаревым и В.А. Устиновым (см. [6]). С.Л. Соболев выступил с пропагандой этой глупости на Математическом конгрессе в Стокгольме в 1962 г., чем сильно подорвал как свой международный авторитет, так и имидж советской математики.

Немало напряжения в жизнь Института математики внес А.В. Бицадзе, избранный членом-корреспондентом АН СССР на первых льготных выборах по СО АН. А.В. Бицадзе, ученик М.А. Лаврентьева, — человек двуличный. Он был соавтором панегирика к 60-летию С.Л. Соболева, но испытывал к С.Л. Соболеву сильнейшую ненависть. Это стало предельно ясно после неожиданной публикации его малопристойных мемуаров в 2016 г. в Канаде. А.В. Бицадзе писал буквально следующее (см. [7]):

С 1946 года деятельность Соболева протекала главным образом в институте физического профиля Академии и в МГУ. Непонятно, зачем такому серьезному ученому как Соболев понадобилось захватывать пост директора Института математики им. Стеклова, в то время как президиум Академии наук СССР вовсе не освобождал И. Виноградова от занимаемой должности, да и сам Виноградов такого желания не выказывал. Видимо, этот неоправданный шаг можно было объяснить лишь его непомерным честолюбием.

В своих автобиографических записках С. Соболев всегда отмечает, что в первой половине 40-х он был директором Института математики им. В.А. Стеклова Академии наук СССР. Читатель может спросить, неужели лишь желание быть директором заставило Соболева в 1957 году немедленно согласиться на предложение М. Лаврентьева поехать в Сибирь и стать директором вновь созданного там Института математики? Виноградов считает, что это именно так.

С.Л. Соболев не держался за должности. Он хотел уйти с директорства и в 60, и в 70 лет. Отношения С.Л. Соболева и М.А.Лаврентьева в канун 60-летия С.Л. Соболева были очень натянуты. Одним из источников напряженности стала невысокая оценка со стороны С.Л. Соболева математических достижений М.М. Лаврентьева. Стоит напомнить, что С.Л. Соболев был научным руководителем М.М. Лаврентьева и позиционировал достижения последнего как противоречащие его карьерному росту, который инспирировал и поддерживал М.А. Лаврентьев (см. [8, c. 37]).

К сожалению, не только А.В. Бицадзе, но и М.А. Лаврентьев, приписывавшие С.Л. Соболеву совершенно чуждый ему карьеризм, суть революционного вклада С.Л. Соболева в естествознание не осознавали. Между тем концепция обобщенной функции, предложенная С.Л. Cоболевым, ознаменовала конец без малого трехсотлетней эпохи лапласовского детерминизма (см. [9]).

История математики в Сибирском отделении и директорства С.Л. Соболева делится на три этапа, два десятилетия — примерно пятидесятые и шестидесятые годы С.Л. Соболева и последняя пятилетка его директорства. Первое десятилетие — становление Института, второе — смутное время и передел сфер влияния. Наконец, последний период — годы вытеснения, забвения и провинциализации.

Ключевыми фигурами математики и механики начального периода Академгородка были академики первого призыва И.Н. Векуа, П.Я. Кочина, М.А. Лаврентьев, А.И. Мальцев, Ю.Н. Работнов, С.Л. Соболев, С.А. Христианович и избранные академиками в 1964 г. А.Д. Александров и Л.В. Канторович. Огромную роль в становлении Института математики играл А.И. Ширшов, получивший приглашение в Сибирское отделение как от И.Н. Векуа, так и от С.Л. Соболева по рекомендации А.Н. Колмогорова. Большим приобретением стал приехавший в Сибирь из Обнинска Г.И. Марчук. Инициативные коллективы группировались вокруг А.И. Бицадзе, М.И. Каргаполова, А.А. Ляпунова и Н.Н. Яненко. Нельзя не отметить особо оригинальный научный вклад Б.А. Трахтенброта, Л.В. Овсянникова и Н.Н. Яненко. Выделялись своим потенциалом и успехами А.А. Боровков, С.К. Годунов, А.П. Ершов, Ю.Л. Ершов, Ю.И. Журавлев, В.Л. Макаров, Ю.Г. Решетняк, Д.В. Ширков. Вскоре стал самостоятельным институтом Вычислительный центр, получивший в свое распоряжение здание Института экспериментальной биологии и медицины, созданного Е.Н. Мешалкиным, которого изгнали из Сибирского отделения под весьма сомнительными предлогами в 1963 г.

В целом первое десятилетие Института оказалось успешным. «Дешифровка письма майя» и трения вокруг Отделения теоретической кибернетики носили в общем локальный характер.

В свое второе десятилетие Институт математики вступил в изменившихся условиях. Городок был в основном построен, система руководства устоялась, а время неисчерпаемых ресурсов кануло в Лету. Не молодели научные лидеры. Отбыл в Грузию И.Н. Векуа.

Безвременно ушел из жизни А.И. Мальцев. Эта потеря была ужасной. Научная школа без лидера умирает — на её месте возникают другие, часто основанные на иных принципах и иной морали. А.И. Мальцев был совершенно свободен от бацилл зависти и карьеризма. Для него существовали только истина и мейнстрим мировой науки. А.И. Мальцев не нуждался ни в кабинетах, ни в лабораториях, ни в карьере. Он отказывал М.А. Лаврентьеву, предлагавшему ему директорство. А.И. Мальцеву были нужны только письменный стол, семинары, лекции и ученики. После его трагической кончины разыгралось немало низменных страстей, ознаменовавших начало смутного времени в сибирской математике.

В 1975 г. произошла смена руководства Сибирского отделения. М.А. Лаврентьева настигли болезни возраста. Естественным преемником М.А. Лаврентьева на посту председателя Сибирского отделения был С.Л. Соболев, которого поддерживали академики первой волны. Альтернативой являлся Г.И. Марчук, обладавший многими качествами хорошего руководителя, которые полностью проявились позже. Г.И. Марчук в 1986 г. стал последним президентом Академии наук СССР и проявил себя в смутное время перестройки с наилучшей стороны. Однако в 1975 г. в качестве претендента на роль первого лица Сибирского отделения он явно проигрывал С.Л. Соболеву, так как не обладал достаточной независимостью от начальства. Под давлением партийных кругов и при поддержке антагонистов С.Л. Соболева Г.И. Марчук стал председателем Сибирского отделения. К сожалению, нормализации обстановки в Институте математики его избрание не способствовало.

Десятилетие 1967–1977 г.г. было тяжелым временем для науки в СССР. После шестидневной войны на Ближнем Востоке в СССР вновь поднял голову антисемитизм. Негативные явления коснулись и Новосибирска. Забвению мерзости того периода не подлежат (см. [10]–[13]).

25 октября 1980 г. в заседании одного из советов Института математики по присуждению ученых степеней была забаллотирована кандидатская диссертация Е.И. Зельманова, будущего филдсовского лауреата. Провал стал последним ударом по А.И. Ширшову, который заявил о своем нежелании жить после этой антинаучной выходки. Случился скандал на следующий день после похорон М.А. Лаврентьева. В последний путь М.А. Лаврентьева в жуткий мороз провожал весь Академгородок. Здесь уместно отметить, что М.А. Лаврентьев болезненно переживал безразличие, с которым столкнулся в Новосибирске после снятия. Он полностью перебрался в Москву, но и там ему было некомфортно. В 1979 г. М.А. Лаврентьев решил вернуться в Новосибирск и организовать отдел в Институте теплофизики. Смерть не позволила реализовать это намерение...

Ошибочность выбора Г.И. Марчука в качестве замены М.А. Лаврентьеву проявилась очень рано — уже в 1980 г. Г.И. Марчук перешел на работу в Москву в качестве председателя Государственного комитета СССР по науке и технике. Вновь возникла необходимость поиска первого лица и им стал В.А. Коптюг, не имевший — в отличие от Г.И. Марчука — достаточного опыта управления академической наукой.

В.А. Коптюг плохо ориентировался как в математике, так и во вкладе С.Л. Соболева, А.Д. Александрова и Л.В. Канторовича в науку и немало способствовал накалу обстановки вокруг Института математики. Он не понимал почему старые академики против назначения М.М. Лаврентьева директором Института математики.

В 1983 г. В.А. Коптюг в весьма нетактичной форме предложил С.Л. Соболеву уйти в отставку. С.Л. Соболев ощущал себя оскорбленным, но заявление написал, уехал в Москву и больше в Новосибирске не появлялся. В Москве С.Л. Соболева практически никто из его сибирских коллег не посещал и он вскорости угас в самом начале 1989 г., брошенный и забытый.

Создание Сибирского отделения — великое достижение России. М.А. Лаврентьев был душой и мотором, С.Л. Соболев — лицом, а С.А. Христианович — строителем Академгородка. Триумвират основателей распался, не выдержав и десяти лет. Академический коллективизм сменили элементы авторитаризма. Испить из чаши неблагодарности со временем пришлось и М.А. Лаврентьеву, и С.Л. Соболеву, и С.А. Христиановичу, но их научный и человеческий подвиг остался в отечественной истории.

Литература

[1] XVIII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 10–21 марта 1939 г. Стенографический отчет. ОГИЗ, 1939.

[2] Л.Д. Рябев (ред.), Атомный проект СССР. Справочный том. Москва — Саров: Наука/Физматгиз, 2010.

[3] М.А. Лаврентьев, Опыты жизни. 50 лет в науке// ЭКО, 11, 149–180 (1979).

[4] Н.Л. Добрецов, Г.И. Марчук (ред.), Век Лаврентьева. Новосибирск: Президиум Сибирского отделения РАН, 2000.

[5] М.М. Лаврентьев, Отец не предвидел таких поворотов// В кн.: Городок.Ru. Новосибирск: Институт перспективных исследований, 2003, 45–52;
   http://odasib.ru/openarchive/DocumentImage.cshtml?id=Oh_1003&eid=Oh_0001_0047

[6] С.С. Кутателадзе, Леонид Канторович, Юрий Кнорозов и машинная дешифровка письма майа// Информационный бюллютень ассоциации «История и компьютер», 33, 210–219 (2006).

[7] А.В. Бицадзе, Немного о карьере академика Соболева// В кн.: Обратная сторона советской науки. Откровения математика.
   Asteroid Publishing, 2016, 243–261; https://proza.ru/avtor/tskhrukvetets

[8] С.П. Новиков, Мои истории, http://www.mi.ras.ru/ snovikov/Mem.pdf

[9] C.C. Кутателадзе, С.Л. Соболев — гений естествознания// Сибирские электронные мат. известия, 10, A51–A53 (2013).

[10] G. Freiman, It Seems I Am a Jew. London and Amsterdam: Southern Illinois University Press, 1980.

[11] V. Shifman (Ed.), You Failed Your Math Test, Comrade Einstein. World Scientific, 2005.

[12] A. Burdman-Feferman and S. Feferman, Alfred Tarski. Life and Logic. Cambridge University Press, 2004.

[13] S.S. Kutateladze, Traits// Sib. Elect. Math. Reports, 9, A44–A61 (2012).

С. Кутателадзе

25 января 2017 г.

Available in English