Науку и образование в России трясёт на перепутье. Аттестуются и университеты, и вузы, и институты РАН, и их сотрудники. Пересматриваются цели образования и науки в России, идут скандалы вокруг фальшивых диссертаций. В центре бурных обсуждений диссертации, учёные степени и ВАК — Высшая аттестационная комиссия.
Необходимо подчеркнуть, что диссертации бывают разные, а ученые степени в России не кандидат и доктор наук, а кандидат и доктор физико-математических, или исторических, или технических, или еще каких конкретных наук. Степени в России присуждают не университеты и не институты, а советы по защите диссертаций, решение об организации и персональном составе которых принимает ВАК.
Иногда диссертации предлагают делить на три группы: мирового уровня, квалификационные и хлам. Между тем говорить о мировом уровне диссертаций на степень российского доктора наук нельзя, ибо в США, скажем, таких диссертаций вовсе нет, а мировой уровень без США и мировой уровень с США — вещи разные. Подобные классификации обладают принципиальным недостатком — они относятся ко всем наукам сразу и не только к диссертациям, но и к оценке вклада любого ученого. Иначе говоря, это более широкие классификации, чем та, что нужна для ВАК. На самом деле диссертации — это исключительно квалификационные работы. Другие диссертации во времена Ломоносова были. Кандидат — это только кандидат, то есть человек, выполнивший требования Положения ВАК, а доктор — только доктор в аналогичном смысле. Всё, только и всего. Кто-то из кандидатов и докторов — выдающийся учёный мирового класса, кто-то — средний местный деятель науки, кто-то просто хлам пишет. Это деление безусловно и с ВАК мало связано.
У диссертаций в России две функции — одна квалификационная, а вторая страхующая. Квалификационный барьер затрудняет существование невежд в академической среде. В то же время ученая степень своего рода полис академической свободы — она защищает ученого от произвола начальства. Степень обеспечивает прибавку к жалованию независимо от отношения начальников. Можно тысячи приводить примеров того, как успешно работал этот механизм самозащиты ученого в СССР и России. Сейчас проповедуются идеи, которые и квалификационную и защитную функции системы аттестации элиминируют. Уже и обязательные надбавки за степени предлагается отменить, то есть отдать на откуп местным чиновникам от науки. Игнорируется начисто то важнейшее обстоятельство, что в США есть система tenure track, аналог которой в России действует по сути только для членов госакадемий.
В разных отраслях науки традиции разные — и узко-профессиональные и моральные. Фальшивые диссертации по математике историкам вроде не попадаются, и не готовятся такие фальшивки на потоке в математической среде заведомо. Введение единственной ученой степени типа PhD без указания специальности — упрощение системы научных фильтров. Такая реформа усугубит даже нынешнюю больную ситуацию в России, понизив требования к компетентности кадров науки. Факты упрямы — неприличных фигур с философскими, историческими, экономическими, политическими или педагогическими корочками объективно попадается больше, чем среди учёных других специальностей, да и в управление гуманитарии и обществоведы лезут чаще. Доктором по геометрии стать труднее, чем кандидатом по педагогике. Не надо их приравнивать формально. Сейчас профессора-математика труднее скушать, чем доцента-историка, да и стать профессором по математике труднее — потому математик как лакомство привлекательнее. Не надо кушать людей вообще, но людоедство — явление гуманитарное, хотя бы отчасти.
Несомненно, что приличные люди из социо-гуманитарной сферы обладают знаниями и природным нюхом, достаточными для того, чтобы фальшивки отличить от нефальшивок. Но ведь помалкивают или в советах собственных накопили неприличных людей, как в МГПУ, и по-прежнему помалкивают. Конечно, геометрия как предмет себя лучше защищает — в ней не посписываешь. Но это значит только, что гуманитарный хлеб для порядочных людей должен быть тяжелее. Наука выбирает себе жрецов, иногда так говорят. Не надо море фальшивых кандидатов из либеральных искусств приравнивать к нефальшивым представителям наук точных. Не надо предлагать как панацею один единственный рецепт для довольного частного симптома системных болезней российского общества.
У математиков практически не бывает откровенного плагиата в диссертациях. Конечно, и в математике не все идеально — встречаются пустоватые и слабые работы. Бывают работы, в которых нового содержания вовсе нет, но ни совет, ни оппоненты, ни диссертанты этого не замечают по неосведомленности или по некомпетентности. Редко, но бывало так и раньше, встречается и сейчас. Но что практически невозможно найти в математике — это защищенную, сворованную и скомпилированную на половину работу в стиле гуманитарных диссертаций, ставших предметом исследования недавно созданной комиссии Минобрнауки по анализу фальшивых диссертаций.
Дело не в том, чтобы петь дифирамбы математикам, а в том, чтобы понять, что в процедурах аттестации учёных разных специальностей болезни разные. Рецепты же, которые предлагаются для лечения, ущербны именно тем, что относятся сразу ко всем отраслям науки. Выкладывать диссертации в сеть — такой же универсальный рецепт лечения, как закаляйся и не бойся докторов. Сводить дело к выкладыванию или не выкладыванию диссертаций в сеть — малоосмысленное верхоглядство.
Полезно помнить, что подавляющее большинство скандалов с фальшивыми диссертациями и плагиатом связано с науками гуманитарными. Гуманитарную мысль России губит мутный поток гуманитарной бессмыслицы. Сомнительных персонажей с корочками обществоведов и философов переизбыток повсюду. Нельзя обижать тех гуманитариев, которые точно наукой занимаются. Заниматься частной исторической, филологической или культурологической темой совсем не зазорно и часто необходимо для науки в целом. А вот философствовать по мелочи и на пустом месте просто неприлично. Не надо давать гранты на теоремы о затылке, актуальные нули, форсайт на эннеаграммах и прочий вздор. Не надо открывать дорогу имитации научных исследований нигде. Одно дело история рефлексивной мысли, а другое — массовое рефлексирование на космические темы за небольшие деньги. Административные барьеры глубоких мыслителей никогда не останавливали. Так что буде такие появятся в России, они не пропадут. А сомнительные дискурсы от болтовни мало отличаются. Ничего дурного нет в минимизации переизбытка обществоведов и философов, доставшегося в наследие от прежней идеологической машины.
Катастрофу с научными и моральными принципами в гуманитарных науках следует лечить лекарствами специально на эти науки и ориентированными. Может ли сейчас МГУ или НГУ обеспечить правильную аттестацию учёных по физико-математическим наукам без ВАК? Безусловно может. Может ли МГПУ обеспечивать правильную аттестацию учёных по историческим наукам? Безусловно, нет. Можно ли изолировать несчастные общественные науки от наук точных? Конечно, нет. Нельзя гробить гуманитарную мысль в России. Это означает, что полная децентрализация права аттестации в части создания советов в настоящее время несвоевременна и принесет только вред. Спасти целостность поля науки в России без ВАК невозможно.
Математика и физика доверие в российском обществе заслужили. Общественные науки нет — такова правда жизни. Эту ситуацию забавой вроде выкладывания диссертаций в сеть не исправить. Тут нужно комбинированное серьезное научно-административное решение. Кроме ВАК в России нет структуры, которая аттестацию регулирует административно. Так что надо подумать о модернизации ВАК как важнейшего интеграционного механизма российской науки. Недавно в СПГУ начальство придумало собственную степень РhD, для получения которой надо написать диссертацию на английском языке объемом не менее, чем в триста страниц. И это в культурной столице России. Без ВАК ограничивать полет фантазии чиновников от науки будет невозможно.
ВАК имеет не только функцию комплектования и контроля сети советов по защитам, но и функцию надзора за присуждаемыми степенями. Последнюю функцию уже сейчас можно сделать двуступенной — то есть частично децентрализовать. Ведущие региональные научные учреждения вполне в состоянии следить за качеством диссертаций, защищенных в регионе. Иными словами, помимо экспертных советов ВАК в Москве целесообразно создать региональные секции экспертных советов при федеральных университетах и центрах РАН. Чрезвычайно важно обеспечить междисциплинарный контроль над аттестацией, то есть иметь и в ВАК, и в регионах объединенные учёные советы (пленумы) по аттестации научных кадров, в которые входили бы наиболее авторитетные учёные всех специальностей. Понятно, что к комплектованию таких советов нужно подходить не формально, не допуская фальшивых принципов равного представительства специальностей или учреждений. Наука служит истине, а не большинству или абстрактным принципам справедливости.
Погоню за дутыми степенями и признаками престижа возглавляют и организуют не аспиранты и не докторанты, и не рядовые преподаватели и ученые, преданные науке, а люди из начальства, которые прямо заинтересованы в остепененности как собственной, так и своих подчиненных. Начальство разлагает раздутая зарплата и чрезмерная власть — не видеть этого просто нельзя. На самом деле академическая демократия усилиями Минобрнауки фактически профанирована даже по сравнению с советскими временами. Академические свободы следует расширять, а не сворачивать, смешивая их с представительной демократией. Ученые — жрецы истины и свободного слова. Следует всячески поддерживать научные общества и другие самодеятельные структуры учёных и педагогов. Комиссия, созданная Минобрнауки недавно для разбора фальшивых диссертаций — некоторый прообраз верхних звеньев таких профессиональных общественно-научных структур.
Минобрнауки и академическому сообществу пора определиться в понимании целей аттестации кадров науки в России, а не валить в одну кучу престиж, ликвидацию неперспективных направлений, оптимизацию системы советов и оскопление системы научных степеней и званий — единственного механизма в России для защиты науки от невежд и самозащиты учёных от произвола администраторов.
7 марта 2013 г.
| English Page |
Russian Page |